Лайон Де Камп - Башня Занида [Авт.сборник]
— Правда?
— Да.
— Но… я не привез с собой твоего мужа.
— А я пошла на это вовсе не из-за Тони. Он меня больше нисколько не волнует.
— Тогда… э… из-за кого?
— Неужели не догадываешься?
— Ты хочешь сказать, что ты… э… ты…
Александра кивнула. Виктор раскрыл объятия, и надзиратель, всегда считавший англосаксов бесчувственными людьми, получил сюрприз, способствующий его просвещению.
Детектив достал из кармана кришнянского божка, которого хранил в ожидании именно этой минуты, и подарил его девушке. А потом они сели, держась за руки, и Хассельборг обнаружил, что внезапный паралич его голосовых связок исчез. Они взахлеб говорили о своем прошлом, настоящем и будущем. Наконец арестованный взглянул на часы и воскликнул:
— Слушай, я совсем забыл, что у меня еще нет даже адвоката! Подожди минутку, хорошо, дорогая?
Он бросился к телефону и на этот раз дозвонился до «Монтехо и Дуррути», которые обещали немедленно отправить к нему юриста. Тот как раз организовывал освобождение под залог, когда надзиратель объявил о новых посетителях — сеньоре Батруни с дамой.
В порыве благодарности бывший клиент практически обслюнявил Хассельборга. Наконец детективу удалось вывернуться из объятий эмоционального левантинца и представить вошедшим Александру, назвав ее просто: «Моя невеста, мисс Гаршина». Затем он спросил у Джульнар:
— По-моему, вчера я просил вас срочно позвонить в «Монтехо и Дуррути»?
— Я бы позвонила, Виктор, только…
Только что?
— Этот глупый таксист неправильно меня понял и отвез не туда, поэтому у нас вышел спор. Я не говорю ни по-испански, ни по-каталонски, а он — ни по-английски, ни по-французски, ни по-арабски, и все обернулось просто ужасно. К тому времени как я добралась до «Кристобаля», я напрочь забыла название твоей юридической конторы!
— Так почему же вы не позвонили мне в тюрьму и не выяснили?
— Не догадалась.
— А где вы были вчера вечером и сегодня утром, когда я вам звонил?
— Вечером я пошла в кино, а когда вернулась в номер, позвонил из Алеппо папа и сказал, что заказывает чартерный рейс на специальном скоростном самолете. Утром я отправилась в аэропорт встречать его.
Хассельборг вздохнул: милая девушка, но слишком уж легкомысленная, с его точки зрения.
— Папа уже сообщил вам новость? — продолжала она. — Конечно, нет, он же только что вошел. Скажи ему, папа.
— Я собираюсь вернуться на Кришну вместе с Джульнар, — сообщил мистер Батруни.
— Зачем? — удивился Виктор.
— Дело в том, что за время вашего отсутствия правительство социалистов национализировало мои фабрики. Они заплатили мне компенсацию, так что голодать не придется, но жизнь перестала приносить радость. Я даже предлагал поработать управляющим, но мне отказали. Не верят, что подлый капиталист будет управлять фабриками, не саботируя производство. Жить на Земле стало неинтересно: все слишком упорядоченно, распланированно и отрегулированно. Метра не пройдешь, не споткнувшись о какой-нибудь бюрократический барьер.
Напишите письмо вашему Хасте, чтобы он отпустил Энтони на свободу. Тогда я отправлюсь на Кришну и буду жить со своим непредсказуемым зятем в его островном королевстве. Там я стану настоящим принцем, которым нельзя стать на Земле, если ты не скандинав.
— Ну, разве это не божественно? — радостно взвизгнула Джульнар. — Теперь я действительно благодарна тебе за свое похищение!
— Шикарно, — вежливо порадовался за них Хассельборг. — Надеюсь, вы удовлетворены тем, как я выполнил ваше поручение, мистер Батруни?
— Более чем. Фактически я настолько доволен, что хотел бы сделать вам одно предложение.
— Новая работа? — с легкой тревогой спросил Виктор.
— Да, но не в том смысле, в каком вы думаете. Вдобавок к положенному гонорару я предлагаю вам читать лекции в Бейрутском университете, где являюсь одним из попечителей.
Хассельборг помолчал, давая этому предложению полностью дойти до сознания.
— Лекции по какому предмету?
— По англосаксонскому праву.
— Вот это да! Надо будет подумать, но все равно примите мою самую искреннюю благодарность. Даже если удастся отбиться от выдвинутых против меня обвинений, мне придется еще стряхнуть пыль со своих правовых знаний и со своего арабского. А теперь как насчет того, чтоб посмотреть достопримечательности Барселоны? Я как раз обещал Джульнар увеселительную прогулку, когда меня замели в кутузку. Пойдемте, ведь это же большая честь пообедать и выпить чаю с Черной Королевой, Белой Королевой и мной!
Слушанье дела проходило на следующее утро. В первом ряду, словно Алиса между двух Королев, сидел мистер Батруни с дочерью и Александрой по бокам. Лицо его являло все признаки похмелья. Магистрат только-только объявил о начале заседания, когда в проходе появился дородный житель Восточной Азии.
— Чжуэнь! — воскликнул Хассельборг, а затем быстро сказал своему адвокату: — Сеньор Агуэзар, вот тот, кто нам нужен!
Китаец тепло пожал руку бывшего компаньона и сказал:
— Я только что прибыл и узнал, что вы в тюрьме. Вылетел через несколько дней после вас, но более скоростным кораблем.
— Вечно мне достается старое корыто, — посетовал Виктор и поведал о причинах своего затруднительного положения.
Как только Ндомбу, темнокожий сотрудник «Виажейш», объяснил причины выдачи ордера на арест, Агуэзар вызвал в свидетели Чжуэня. Китаец через переводчика рассказал о событиях на Кришне. Он особо подчеркнул тот факт, что благодаря незначительному нарушению запрета на внедрение изобретений Хассельборг уцелел и помог предотвратить тяжкое преступление.
— Дело прекращено, — объявил магистрат.
После благополучного окончания слушания Виктор спросил у Чжуэня:
— Вы не могли бы задержаться здесь на два дня и быть моим шафером? — и в ответ на вопросительный взгляд приятеля добавил: — Мы с мисс Гаршиной решили пожениться. Разрешение мы получили еще вчера, но в Иберии по закону полагается выждать три дня.
— Я очень сожалею, но мой рейс сегодня вечером. Если я пропущу его, то ближайший самолет в Китай — только через неделю.
— Печально. И когда вам выезжать?
Китаец посмотрел на часы:
— Следовало бы уже сейчас.
— Я поеду с вами. Дорогие, родные, любимые, вы разрешите мне отлучиться на часок?
Уже в такси Чжуэнь спросил:
— Рады, что вернулись к цивилизации?
— Чрезвычайно! А что вы делали после моего отъезда?
— Несколько дней собирал улики, пришлось потрудиться. Достал, например, те письма Гоиша дашту Руза.
